На международном конгрессе API Global-2025 в «медовой столице» России — Уфе — обсудили проблемы, перспективы и направления развития отрасли, в которой заняты десятки, а то и сотни тысяч человек практически во всех регионах страны.
На высшем уровне
Пчеловодство сегодня — это полноценная отрасль сельского хозяйства, причем одна из древнейших в истории человечества. Древнейшую пасеку, найденную на территории современного Израиля, относят к Х веку до нашей эры. Помимо непосредственно производства продуктов пчеловодства (меда, воска, прополиса, маточного молочка и еще много чего), трудолюбивые жужжащие насекомые вносят и огромный опосредованный вклад в развитие агропромышленного комплекса нашей страны. Пчелы опыляют до 200 различных растений и сельхозкультур, существенно повышая их разнообразие и урожайность.
Так что конгресс API Global, где, помимо представителей практически всех (более 80) регионов России, присутствовали и их коллеги из Китая, Сербии, Грузии, Казахстана и Беларуси, действительно стал главным событием для пчеловодов нашей страны. А Республика Башкортостан, где производится до 10% всего российского меда, — соответствующее место для такой встречи и обмена опытом. Обращаясь к присутствующим, глава региона Радий Хабиров отметил, что в Башкирии в отрасли работают более 12 тыс. человек, содержится 275 тыс. пчелосемей, на региональном уровне существует закон «О пчеловодстве» и действуют меры государственной поддержки, а в вузах и колледжах целевым методом готовят новых специалистов.
Существенную роль пчеловодства отметил и руководитель департамента животноводства и племенного дела Минсельхоза РФ Сергей Воскресенский, сообщивший, что в стране ежегодно производится более 60 тыс. тонн меда, а пчеловоды уже, как и подобает дружной семье, нацелены на выполнение задачи, поставленной Президентом России, — увеличить к 2030 году производство продукции АПК в 1,5 раза. В том, что они на это способны, сомнений нет. Но не менее важно понимать, как именно это сделать, благодаря чему, а главное — для кого. Поискам ответов на эти вопросы в том числе и были посвящены три дня работы конгресса API Global в Уфе.
Так что конгресс API Global, где, помимо представителей практически всех (более 80) регионов России, присутствовали и их коллеги из Китая, Сербии, Грузии, Казахстана и Беларуси, действительно стал главным событием для пчеловодов нашей страны. А Республика Башкортостан, где производится до 10% всего российского меда, — соответствующее место для такой встречи и обмена опытом. Обращаясь к присутствующим, глава региона Радий Хабиров отметил, что в Башкирии в отрасли работают более 12 тыс. человек, содержится 275 тыс. пчелосемей, на региональном уровне существует закон «О пчеловодстве» и действуют меры государственной поддержки, а в вузах и колледжах целевым методом готовят новых специалистов.
Существенную роль пчеловодства отметил и руководитель департамента животноводства и племенного дела Минсельхоза РФ Сергей Воскресенский, сообщивший, что в стране ежегодно производится более 60 тыс. тонн меда, а пчеловоды уже, как и подобает дружной семье, нацелены на выполнение задачи, поставленной Президентом России, — увеличить к 2030 году производство продукции АПК в 1,5 раза. В том, что они на это способны, сомнений нет. Но не менее важно понимать, как именно это сделать, благодаря чему, а главное — для кого. Поискам ответов на эти вопросы в том числе и были посвящены три дня работы конгресса API Global в Уфе.
Защитить пчелу
При всей своей значимости и важности пчеловодство — это малопубличная отрасль сельского хозяйства, попадающая в новости максимум по двум поводам. Первый — приятный, какая-нибудь масштабная ярмарка или фестиваль меда. Во втором случае все гораздо менее радостно, ведь речь идет о регулярных «пчеломорах», когда из-за обработки посевов ежегодно гибнут тысячи пчелосемей по всей стране. А регионы Сибири, кстати, — одни из антилидеров в этом печальном списке.
Еще в 2011 году у Россельхознадзора по какой-то причине исчезла функция контроля за поступающими в страну агропрепаратами, и в Россию начали ввозить пестициды первого и второго класса опасности, которые пчеловоды уже много лет требуют запретить, потому что действующие правила и нормы законодательства не решают проблему в полной мере. Пока основной способ уберечь медоносных насекомых от потрав — это своевременное оповещение. Фермеры или сельхозпредприятия должны не менее чем за трое суток сообщить о предстоящих обработках, а пчеловоды — вывезти ульи в безопасное место. Проблема же в том, что в каждом регионе немало стационарных пасек, которые невозможно вывезти. И если даже они находятся на условно безопасном расстоянии от обрабатываемого поля (по нормативам — не менее 300 м), то ветер все равно доносит химикаты до пасек. Пчеловоды, впрочем, не сдаются: на конгрессе в Уфе этой проблеме был посвящен отдельный блок. А докладчиком выступал человек широко известный в сообществе: кандидат биологических наук, юрист, член общероссийской общественной организации «Союз промышленных пчеловодов России» (СППР) Олег Збанацкий, который сообщил собравшимся, как и полагается, две новости — плохую и хорошую.
Плохая заключается в том, что «колокольный звон» или «назойливое жужжание», кому как нравится, издаваемые пчеловодами по всей стране, глобально остаются без внимания власти. Благодаря активной работе различных общественных организаций, не только СППР, в 2023–2024 годах на прямую линию с Президентом России были заданы тысячи вопросов о проблемах пчеловодства, в большинстве случаев — по поводу отравления пчел пестицидами. Однако обратной связи пчеловоды, по большому счету, не получили, и в перечень поручений главы государства, утверждаемых по итогам прямой линии, эти вопросы не вошли. В 2024 году только от СППР в органы публичной власти всех уровней было направлено 79 писем с предложениями по совершенствованию законодательства о пчеловодстве. Но и тут обратная связь получена в единичных случаях, а поправки в закон, которые должны были установить порядок действий пчеловодов и органов власти при массовой внезапной гибели пчел, были отклонены с аргументацией, что и так все урегулировано. Рассмотрение законопроекта об ужесточении наказания по статье Административного кодекса за нарушение правил оборота пестицидов, несмотря на положительное заключение Правительства РФ, перенесено Госдумой на неопределенный срок.
Логичный вопрос, обращенный Олегом Збанацким ко всем коллегам: «А что делать?» — что делать в ситуации, когда вас нигде не слушают и в лучшем случае «кормят» отписками?
— Наш ответ — продолжать формировать судебную практику и уже там доказывать, что практика правоприменения не обеспечивает соблюдение прав и законных интересов пчеловодов, а законодательство изобилует пробелами, — подчеркнул Збанацкий. — Тем более что хорошая новость в том, что именно 2024 год ознаменовался рядом беспрецедентных судебных решений в пользу пчеловодов. Так и хочется сказать, что «революция» в судебной практике, о необходимости которой все время говорили промышленные пчеловоды, свершилась! При этом мы полностью отдаем себе отчет в том, что это только начало большого пути, и эту кропотливую и безостановочную борьбу необходимо продолжать. Но уже с чуть большей долей оптимизма.
Еще в 2011 году у Россельхознадзора по какой-то причине исчезла функция контроля за поступающими в страну агропрепаратами, и в Россию начали ввозить пестициды первого и второго класса опасности, которые пчеловоды уже много лет требуют запретить, потому что действующие правила и нормы законодательства не решают проблему в полной мере. Пока основной способ уберечь медоносных насекомых от потрав — это своевременное оповещение. Фермеры или сельхозпредприятия должны не менее чем за трое суток сообщить о предстоящих обработках, а пчеловоды — вывезти ульи в безопасное место. Проблема же в том, что в каждом регионе немало стационарных пасек, которые невозможно вывезти. И если даже они находятся на условно безопасном расстоянии от обрабатываемого поля (по нормативам — не менее 300 м), то ветер все равно доносит химикаты до пасек. Пчеловоды, впрочем, не сдаются: на конгрессе в Уфе этой проблеме был посвящен отдельный блок. А докладчиком выступал человек широко известный в сообществе: кандидат биологических наук, юрист, член общероссийской общественной организации «Союз промышленных пчеловодов России» (СППР) Олег Збанацкий, который сообщил собравшимся, как и полагается, две новости — плохую и хорошую.
Плохая заключается в том, что «колокольный звон» или «назойливое жужжание», кому как нравится, издаваемые пчеловодами по всей стране, глобально остаются без внимания власти. Благодаря активной работе различных общественных организаций, не только СППР, в 2023–2024 годах на прямую линию с Президентом России были заданы тысячи вопросов о проблемах пчеловодства, в большинстве случаев — по поводу отравления пчел пестицидами. Однако обратной связи пчеловоды, по большому счету, не получили, и в перечень поручений главы государства, утверждаемых по итогам прямой линии, эти вопросы не вошли. В 2024 году только от СППР в органы публичной власти всех уровней было направлено 79 писем с предложениями по совершенствованию законодательства о пчеловодстве. Но и тут обратная связь получена в единичных случаях, а поправки в закон, которые должны были установить порядок действий пчеловодов и органов власти при массовой внезапной гибели пчел, были отклонены с аргументацией, что и так все урегулировано. Рассмотрение законопроекта об ужесточении наказания по статье Административного кодекса за нарушение правил оборота пестицидов, несмотря на положительное заключение Правительства РФ, перенесено Госдумой на неопределенный срок.
Логичный вопрос, обращенный Олегом Збанацким ко всем коллегам: «А что делать?» — что делать в ситуации, когда вас нигде не слушают и в лучшем случае «кормят» отписками?
— Наш ответ — продолжать формировать судебную практику и уже там доказывать, что практика правоприменения не обеспечивает соблюдение прав и законных интересов пчеловодов, а законодательство изобилует пробелами, — подчеркнул Збанацкий. — Тем более что хорошая новость в том, что именно 2024 год ознаменовался рядом беспрецедентных судебных решений в пользу пчеловодов. Так и хочется сказать, что «революция» в судебной практике, о необходимости которой все время говорили промышленные пчеловоды, свершилась! При этом мы полностью отдаем себе отчет в том, что это только начало большого пути, и эту кропотливую и безостановочную борьбу необходимо продолжать. Но уже с чуть большей долей оптимизма.
Российский сервис путешествий «Туту» провел в конце 2024 года опрос своих пользователей, которые выбрали регионы с самым вкусным, по их мнению, медом. Вот как выглядит топ-5:
Башкирия — 35,72%
Алтайский край — 14,4%
Татарстан — 4,83%
Краснодарский край — 4,33%
Ростовская область — 2,33%
К самым любимым видам меда россияне отнесли липовый (20,88%), цветочный (18,63%) и гречишный (11,99%). В первой пятерке рейтинга также оказался горный (7,68%) и дикий (6,18%) мед.
Поспорим о вкусах?
Приведенные в конце этого материала данные одного из социологических опросов наглядно доказывают, что пословица «На вкус и цвет товарищей нет» более чем справедлива. Только в России столько видов и сортов меда с самыми разными характеристиками, что выбрать раз и навсегда «свое, единственное» крайне непросто. Но есть люди (порядка 30 человек из различных регионов нашей страны) для которых вкус и качество меда значат гораздо больше, чем обычная реакция рецепторов. Для них это даже не работа, хотя они регулярно оценивают различные конкурсы, а призвание. Они — это созданная в 2019 году «Гильдия медовых сомелье России», объединение пчеловодов, представителей науки и образования, использующих методики сенсорного анализа меда как один из основных и наиболее точных и доступных методов определения качества продукции. Целесообразность образования гильдии объясняется еще и тем, что у нас огромная страна с разнообразными климатическими зонами, что позволяет получать удивительный, уникальный по составу и органолептике мед. А основная задача гильдии — нести людям знания о меде и медовой продукции, определять лучшие образцы меда, прививать и распространять культуру потребления и производства качественного меда в России. Не забывая попутно выявлять и бороться с фальсификатом, который неизменно появляется на любом рынке, где есть предложение и спрос.
По мнению одного из действующих медовых сомелье, пчеловода в четвертом поколении и члена межрегиональной общественной организации «Пчеловоды Алтая» Владимира Зырянова, одним из главных способов дополнительной популяризации меда и продуктов пчеловодства в России может стать конкурсное движение.
— Я скажу банальную вещь, но чем больше конкурсов, тем выше популярность отрасли и продуктов, прежде всего у потребителей. У тех самых «простых людей», для которых мы круглый год работаем и которым реализуем значительную часть своей продукции, — сказал Владимир Владимирович. — Можно возразить, что ярмарки меда проходят практически во всех крупных городах, областных столицах и пользуются довольно высокой популярностью. Но если мы не хотим позиционировать наш товар как некий деликатес или лекарственное средство, то необходимо большее погружение для людей. Мед, по моему глубочайшему убеждению, — важный продукт для ежедневного употребления. И в таком случае потребитель должен получать гарантированно качественный и полезный товар. Да и самим пчеловодам не повредит, если они будут обучаться органолептической оценке качества меда. Не до уровня сомелье, конечно, но какую-то крепкую базу желательно освоить и иметь.
По мнению одного из действующих медовых сомелье, пчеловода в четвертом поколении и члена межрегиональной общественной организации «Пчеловоды Алтая» Владимира Зырянова, одним из главных способов дополнительной популяризации меда и продуктов пчеловодства в России может стать конкурсное движение.
— Я скажу банальную вещь, но чем больше конкурсов, тем выше популярность отрасли и продуктов, прежде всего у потребителей. У тех самых «простых людей», для которых мы круглый год работаем и которым реализуем значительную часть своей продукции, — сказал Владимир Владимирович. — Можно возразить, что ярмарки меда проходят практически во всех крупных городах, областных столицах и пользуются довольно высокой популярностью. Но если мы не хотим позиционировать наш товар как некий деликатес или лекарственное средство, то необходимо большее погружение для людей. Мед, по моему глубочайшему убеждению, — важный продукт для ежедневного употребления. И в таком случае потребитель должен получать гарантированно качественный и полезный товар. Да и самим пчеловодам не повредит, если они будут обучаться органолептической оценке качества меда. Не до уровня сомелье, конечно, но какую-то крепкую базу желательно освоить и иметь.
Отдых на ульях
В последние годы агротуризм в регионах России набирает все большую популярность. Многие фермеры поняли, что если к реальному производству добавить какую-то развлекательную часть, будь то маленький контактный зоопарк, мастер-классы или еще что-то интересное, то дела пойдут еще лучше. По мнению вице-президента Национального союза пчеловодов Казахстана и владельца «Петровской пасеки» Сергея Петрова, люди даже в небольших городах все больше тянутся к природе, к истокам, так сказать. И агротуризм с апи-уклоном может стать не только прекрасным вариантом досуга для людей, но и весьма неплохим бизнесом для самого пчеловода. Да, поначалу придется вкладывать средства в строительство апидомиков и апифитобани, но полная окупаемость даже самых дорогостоящих инвест-объектов составляет 5–10 недель, что даже меньше продолжительности одного сезона активной работы.
На пасеке у Сергея Евгеньевича 12 апидомиков, где в буквальном смысле можно полежать и даже поспать на пчелиных ульях (но без укусов). И самый первый и очевидный эффект от такого отдыха — ароматерапия и ингаляция. Но не главный…
— Различные исследования благотворного влияния пчел на организм человека, вплоть до небезуспешных попыток лечения онкологии, начались довольно давно, около века назад, — говорит Сергей Петров. — И сегодня уже официально доказано, что энергетическое поле пчелосемьи идентично энергетическому полю абсолютно здорового человека, а жужжание пчел на так называемой «частоте любви и гармони» (528 Гц) в буквальном смысле восстанавливает поврежденную структуру ДНК человека.
Однако, по словам Петрова, пасечный агротуризм является направлением, идти по которому можно, только предварительно хорошо подумав и подготовившись. Минусы и риски есть, без них никуда в любом бизнесе, но если все получится, то у любого пчеловода будет небольшая, но безмерно преданная группа фанатов как такого вида отдыха, так и его продукции.
На пасеке у Сергея Евгеньевича 12 апидомиков, где в буквальном смысле можно полежать и даже поспать на пчелиных ульях (но без укусов). И самый первый и очевидный эффект от такого отдыха — ароматерапия и ингаляция. Но не главный…
— Различные исследования благотворного влияния пчел на организм человека, вплоть до небезуспешных попыток лечения онкологии, начались довольно давно, около века назад, — говорит Сергей Петров. — И сегодня уже официально доказано, что энергетическое поле пчелосемьи идентично энергетическому полю абсолютно здорового человека, а жужжание пчел на так называемой «частоте любви и гармони» (528 Гц) в буквальном смысле восстанавливает поврежденную структуру ДНК человека.
Однако, по словам Петрова, пасечный агротуризм является направлением, идти по которому можно, только предварительно хорошо подумав и подготовившись. Минусы и риски есть, без них никуда в любом бизнесе, но если все получится, то у любого пчеловода будет небольшая, но безмерно преданная группа фанатов как такого вида отдыха, так и его продукции.
Кооперация и диверсификация
С интересным докладом, который можно рассматривать и как руководство к действию, выступил один из самых известных и уважаемых пчеловодов России — Алексей Матюшкин из Алтайского края. Он рассказал историю создания в его регионе кооператива пчеловодов-промышленников, который, кстати, в таком масштабе и количестве участников был первым в стране. Все подробности рассказывать нет смысла, но собравшиеся в зале коллеги-профессионалы не могли не отметить, что минусов у такой совместной деятельности почти нет, стандартные трудности, сопутствующие любому бизнесу в России, не в счет, а вот плюсов у кооперации — огромное множество. Включая несколько опций получения господдержки от государства, которых практически нет у одиночек, а также более широкий выбор рынков сбыта своей продукции.
Интересным и максимально злободневным был и доклад Евгения Старчевского из Красноярского края. Злободневным — хотя бы потому, что уже упоминавшиеся выше «пчеломоры» нередко связаны с рапсом, который как в своем техническом варианте, так и в пищевом набирает в последние годы огромную популярность. Например, в Новосибирской области только в 2024 году посевы рапса увеличились сразу на 65% к уровню предыдущего года. Евгений Андреевич подчеркнул, что рапс может быть, пусть и косвенно, не только причиной проблем для пчеловодов, но и огромным ресурсом развития, пусть пока и сильно недооцениваемым. Россия пока на восьмом месте по площадям рапса в мире, но в целом эта культура более чем в 1,5 раза «популярнее» подсолнечника, а такой привычный для нас медонос, как гречиха, даже близко не выглядит конкурентом.
Если переводить вопрос на чисто экономические рельсы, то рапс — это настоящий Клондайк как для пчеловодов, так и для традиционных сельхозпроизводителей.
— У нас, к сожалению, различные исследования по урожайности рапса заказывают и щедро оплачивают именно производители агрохимии, которым необходимо продавать свой товар. А роль опыления пчелами в урожайности просто не обсуждается, — подчеркнул Старчевский. — В Канаде же, где самые большие в мире площади рапса, а 90% производимого меда — рапсовый, таких исследований с четкими доказательствами огромное количество. Не буду далеко ходить: когда у нас в Красноярском крае массово занялись рапсом, то «урожайность» пчел за короткое время выросла на 70–80%, а дополнительные доходы хозяйств с каждой тысячи гектаров составили по 10 млн рублей. Если экстраполировать эти цифры на всю страну, то прибавка в федеральный бюджет только за счет опыления рапса пчелами может составлять 5-6 млрд рублей в год. Пока слова «пчелы» и «рапс», произносимые вместе, у многих вызывают неоднозначную реакцию, но хочется верить, что и эту тенденцию удастся переломить.
Нам же хочется верить, что у этих трудолюбивых, как и их питомцы, людей все получится, и пчеловодство в России по-настоящему станет отраслью не только доходной, но и очень полезной для большого количества наших сограждан.
Интересным и максимально злободневным был и доклад Евгения Старчевского из Красноярского края. Злободневным — хотя бы потому, что уже упоминавшиеся выше «пчеломоры» нередко связаны с рапсом, который как в своем техническом варианте, так и в пищевом набирает в последние годы огромную популярность. Например, в Новосибирской области только в 2024 году посевы рапса увеличились сразу на 65% к уровню предыдущего года. Евгений Андреевич подчеркнул, что рапс может быть, пусть и косвенно, не только причиной проблем для пчеловодов, но и огромным ресурсом развития, пусть пока и сильно недооцениваемым. Россия пока на восьмом месте по площадям рапса в мире, но в целом эта культура более чем в 1,5 раза «популярнее» подсолнечника, а такой привычный для нас медонос, как гречиха, даже близко не выглядит конкурентом.
Если переводить вопрос на чисто экономические рельсы, то рапс — это настоящий Клондайк как для пчеловодов, так и для традиционных сельхозпроизводителей.
— У нас, к сожалению, различные исследования по урожайности рапса заказывают и щедро оплачивают именно производители агрохимии, которым необходимо продавать свой товар. А роль опыления пчелами в урожайности просто не обсуждается, — подчеркнул Старчевский. — В Канаде же, где самые большие в мире площади рапса, а 90% производимого меда — рапсовый, таких исследований с четкими доказательствами огромное количество. Не буду далеко ходить: когда у нас в Красноярском крае массово занялись рапсом, то «урожайность» пчел за короткое время выросла на 70–80%, а дополнительные доходы хозяйств с каждой тысячи гектаров составили по 10 млн рублей. Если экстраполировать эти цифры на всю страну, то прибавка в федеральный бюджет только за счет опыления рапса пчелами может составлять 5-6 млрд рублей в год. Пока слова «пчелы» и «рапс», произносимые вместе, у многих вызывают неоднозначную реакцию, но хочется верить, что и эту тенденцию удастся переломить.
Нам же хочется верить, что у этих трудолюбивых, как и их питомцы, людей все получится, и пчеловодство в России по-настоящему станет отраслью не только доходной, но и очень полезной для большого количества наших сограждан.
Виталий Минаев
